В № 40 «Биологии» мы сообщали о поимке в 1998 г. кистеперой рыбы – латимерии – в районе Индонезийских островов. Сообщение заканчивалось словами, что теперь ученым предстоит провести генетический анализ и сделать заключение, является ли эта рыба представителем еще одного вида ныне живущих кистеперых или принадлежит к уже описанному виду Latimeria chalumnae.
Правительство Индонезии, естественно, не позволило вывезти пойманный экземпляр за пределы страны, но Марк Эрдман (M.Erdmann), биолог Калифорнийского университета, организовавший поимку рыбы, взял для анализа образцы тканей, заключив с представителями Индонезийского института науки (LIPI) «устное джентльменское соглашение» о том, что право первого сообщения о результатах анализа будет принадлежать его соотечественникам. А индонезийцы могут присвоить новому виду – если рыба окажется новым видом – понравившееся им название.
И вот продолжение этой истории. Эрдман передал образцы тканей в группу Дэвида Хиллиса (D.Hillis) из Техасского университета. Выполнив анализ митохондриальной ДНК, американские исследователи пришли к выводу, что расхождение между двумя популяциями началось 5–7 млн лет назад и индонезийский целакант, скорее всего, может рассматриваться как новый вид. Однако делать окончательные заключения по этому поводу ученые посчитали преждевременным. Оформив результаты исследований в виде статьи, техасцы направили ее в журнал Nature. Как и положено солидному научному изданию, Nature передал статью рецензенту, который (как это водится у рецензентов) решил, что на данный момент у него есть более важные дела.
Спустя буквально несколько дней в Nature поступила другая статья, также содержавшая результаты исследований митохондриальной ДНК индонезийского целаканта. Ее основным автором был генетик Л.Пуайо (L.Pouyaud), сотрудник Французского института развития в Джакарте и консультант индонезийского правительства по вопросам аквакультуры, а соавторами – ученые из LIPI. По их результатам выходило, что расхождение между популяциями началось гораздо позже – около 1,2–1,5 млн лет назад, но имеющихся различий, тем не менее, вполне достаточно для однозначного заключения о видовой самостоятельности индонезийской латимерии.
Редакция Nature статью не приняла – этот журнал сообщает о самых разных исследованиях в области естественных наук и не может выделить место сразу двум статьям на одну и ту же тему. Тогда Пуайо отправил материалы во французский журнал Contes Rendus de L’Academie de Sciences, который не стал затягивать дело и опубликовал статью в течение месяца. Причем в этом варианте Пуайо с соавторами пошли дальше и дали рыбе видовое название – Latimeria menadoensis, по имени острова Манадо Туа, возле которого она была поймана. А статья Хиллиса с соавторами так и продолжала пылиться на столе у рецензента Nature.
Таким образом, Пуайо получил все лавры открывателя нового вида, не приложив никаких усилий к его обнаружению и поимке. Естественно, возник скандал. «Индонезийцы поступили бесчестно, нарушив соглашение, – возмущались американцы. – А Пуайо вообще снял сливки с чужого молока. К тому же как можно делать заключение о видовой самостоятельности, имея на руках всего один экземпляр?!» «Наши данные позволяют делать такое заключение, – парируют французы. – А насчет «устного соглашения» нам ничего не известно. Рыба принадлежит Индонезии, и ученые этой страны могут исследовать ее как хотят и когда хотят!»
Добавим от себя, что различия в составе ДНК особей – лишь один из многих критериев вида, ни один из которых не является определяющим. Наибольший интерес представляет именно количественная степень различий между индонезийской и коморской популяциями, время возникновения изоляции между ними. Вопрос же о том, давать ли новому целаканту отдельное название – скорее вопрос престижа. С самого начала было ясно, что сенсационной находке постараются подобрать достойную «оправу» в виде видового статуса – если к этому будет хоть малейший повод. Эрдман, надо полагать, мог надеяться, что индонезийцы продолжат традицию и дадут рыбе название в честь его жены Эрнэз, без участия которой, как в свое время без участия мисс Латимер, открытие бы не состоялось. Теперь же можно предположить, что «обиженные» американцы постараются собрать как можно больше аргументов, опровергающих заключения Пуайо. Словом, в истории индонезийской латимерии пока больше страстей, чем вдумчивого анализа полученных результатов.
По материалам Sceince. 1999. V. 284